Выступление Святейшего Патриарха Кирилла в программе «Слово пастыря» от 11 февраля 2012 года
Как сохранить семью в условиях современного секулярного общества? Может ли покаяние быть принудительным? На эти вопросы телезрителей в очередном выпуске программы «Слово пастыря» от 11 февраля 2012 года отвечает Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.
Доброе утро, дорогие телезрители!
В адрес нашей передачи поступают вопросы, и по обычаю мы пытаемся на них ответить. Вот и в этот раз поступил такой вопрос — от Романа Сергеевича Быстрова из города Калининграда: «Церковь отстаивает вечные ценности — такие, как добро, справедливость, настоящая крепкая семья. Но, чтобы отстаивать их, нужны поистине героические усилия, ведь эти ценности в нашем обществе подвергаются сильнейшей атаке. Иногда даже церковные люди говорят, например, что брак отмирает, так как нет экономической зависимости женщины от мужчины. Неужели нужно опять закабалить слабый пол, чтобы исправить сложившееся положение? Или есть еще какие-то средства?»
Я очень сожалею, Роман Сергеевич, если кто-то из церковных людей сказал такую глупость. Как в прошлом экономические отношения по сути своей не могли скрепить или разрушить брак, так и в нынешнее время, потому что брак скрепляется не экономическими отношениями, а любовью. Другое дело, что когда исчезает любовь, а сохраняется экономическая зависимость, то люди живут вместе, ненавидя друг друга. Однако это уже не брак — это мука, от которой страдают и один, и другой; но в прошлом от этой муки чаще всего страдали женщины, которые действительно не могли по экономическим обстоятельствам круто изменить свою жизнь.
Итак, брак исчезает тогда, когда исчезает любовь, и потому причина разделений семей именно в том, что можно назвать кризисом любви. В прошлом это тоже имело место, но люди были воспитаны иначе — в их сердцах присутствовал страх Божий. Даже когда что-то происходило в глубине души и чувства друг к другу трансформировались, то молитвой, обращением к Богу, добрыми делами сохранялись семейные отношения и сохранялся брак. А потом, когда люди проходили через эти трудности, они уже в зрелом возрасте вдруг обнаруживали, что сохранившийся брак является величайшей ценностью в их жизни, потому что только он и ограждает их от холодных ветров извне. Брак остается реально домом, крепостью, местом, где люди поддерживают друг друга — искренне, бескорыстно, в самых трудных обстоятельствах.
Вам доводилось видеть пожилых людей, которые идут под руку друг с другом по тротуару? Если зима, то они страшно боятся друг за друга, чтобы кто-то не поскользнулся, не упал. Они идут буквально вцепившись друг в друга, они оба нуждаются в поддержке, они перестали быть сильными, они перестали быть независимыми от многих обстоятельств, и единственное, что сохраняется в их жизни, — это опора, которая рядом с тобой.
Что же происходит с людьми, которые разрушают брак, семью? А происходит следующее. Любовь исчезает, и тогда совместная жизнь становится мучением. А почему любовь исчезает? Ведь любовь-то была, когда познакомились, когда ухаживали друг за другом, когда вступили в семейные отношения… Да не просто любовь — некий апогей жизни! По-немецки «брак», «венчание» — это «высокое время жизни», это некий апогей. В каком-то смысле это действительно так — эмоциональный, душевный апогей.
Что же происходит потом? Почему же этот апогей постепенно сходит на нет? Да потому, что это великое чувство, которое люди испытали, они не сберегли, они его разрушили — несознательно, по мелочам. Когда человек начинает жить больше для себя, чем для другого, тогда он приступает к этому разрушению. Он подтачивает, подпиливает дерево, и чем больше он или она живет для себя, а не для другого, тем сильнее оно расшатывается. И когда не остается ничего для другого, а только для самого себя, когда появляются какие-то параллельные связи, увлечения, параллельная жизнь с новыми интересами, с новыми ощущениями, — тогда стоит только слегка дотронуться до дерева, которое подпилено со всех сторон, или подуть сильному ветру, не говоря уже о землетрясении, как оно рухнет и рассыплется в щепы.
Вот точно так же разрушаются семейные отношения. Беречь любовь и беречь брак нужно с первого дня, и помнить, что это трудная работа, что это некий подвиг, который человек добровольно на себя принимает.
Проблема в том, что у слов «счастье» и «удовольствие» разная смысловая нагрузка. Это не одно и то же. Если человек устремлен только к получению удовольствий, то он не будет счастливым — ни в первом браке, ни во втором, ни в третьем, ни в каком другом.
Что же касается закабаления, то трудно понять, как женщины были в прошлом закабалены. Думаю, большую роль играет и философский взгляд на прошлое: ведь для некоторых все прошлое было сплошной тиранией и закабалением одних другими. Было ли это так на самом деле? Сомневаюсь. Но даже тот факт, что очень многие женщины управляли государствами, достигали огромного влияния в обществе, умели через своих мужей определять судьбы страны, свидетельствует о том, что закабаления в том смысле, в каком мы его сейчас понимаем, не было.
Но, с другой стороны, полное экономическое равноправие никак не должно стимулировать распада семьи. А это может иметь место: если человек уже здорово подпилил дерево и начинает размышлять о будущем, то полная экономическая автономия одного от другого содействует разрушению семьи. Мне приходилось беседовать с некоторыми людьми, которые прошли через семейный кризис, но, к счастью, не развелись, а впоследствии осознали неправду своих действий. Я спрашивал их: «А почему вы тогда не развелись?» Ответ был такой: «Ну как же это сделать? Общий дом, одно имущество, дети…» Так материальный фактор, зависимость от него одного и другого на какой-то момент предотвратила роковое решение — а потом и надобность в нем отпала…
В этом смысле общее хозяйство, единая собственность, конечно, помогают сохранению брака в тех случаях, когда в браке возникает кризис. Экономическая зависимость одного от другого — необязательно женщины от мужчины, может быть и мужчины от женщины — помогает не сделать рокового шага, а потом, может быть, вообще оставить эту опасную и греховную мысль разрушать свои отношения.
И, завершая эту тему, еще раз хотел бы сказать, что, конечно, никакое общее имущество, никакой общий дом и даже общие дети не останавливают людей от роковых решений, если исчерпано чувство любви и вместо любви появляется ненависть. Чтобы избежать такого рокового развития событий, берегите свою любовь.
И такой еще вопрос: «Ваше Святейшество! Церковь всегда призывает нас к покаянию. И Вы в своих проповедях не раз говорили о том, что покаяние — это тот фундамент, на котором нужно строить жизнь как отдельного человека, так и всего общества. Но у меня возникает вопрос: возможно ли покаяние насильственное? И если да, то не будет ли это покаяние без раскаяния?» Из письма Ольги Николаевны Орочкиной из города Саратова.
Что же Вам сказать, Ольга Николаевна? Не может быть насильственного покаяния. Мы знаем случаи, когда у людей силой выбивали признание в преступлениях, которые они не совершали. Было такое страшное время, когда под пытками заставляли человека подписать самоосуждение, признаться в делах, которые он не совершал, да еще и оговорить близких…
Эти примеры из прошлого свидетельствуют о том, что насилие полностью лишает человека свободы выбора, а значит, в религиозном смысле деяния, совершаемые под влиянием насилия, лишены всякого положительного измерения. Стало быть, работает не человек, не его разум, не его воля, не его чувства, а чувства других людей; и если кто-то заставляет человека каяться и употребляет насилие, будь то физическое или моральное, то никакого покаяния не происходит, — потому что покаяние происходит не при формальном произнесении слова «грешен», а внутренним изменением своего состояния.
А как же можно изменить состояние души, если ты не хочешь этого изменения? Собственно говоря, все, что происходит в сфере религии, в сфере духовной жизни человека, — все опирается именно на этот принцип свободного волеизъявления, и каждый священник должен это хорошо знать. Поэтому духовник, который располагает кающегося к принесению покаяния, должен помнить об этом — не он главное действующее лицо, а тот, кто приносит покаяние.
Еще Сократ говорил о том, что его ремесло сродни ремеслу повитухи, которая помогает младенцу появиться на свет. То же самое происходит и в Церкви — Церковь содействует тому, чтобы человек раскрыл самого себя пред лицом Божиим и самоопределился. Решающим во всем этом является сам верующий человек, его воля, избранный им путь.
Вот почему сегодня очень важно — как людям, приходящим к вере, так и священнослужителям, которые отвечают на запросы верующих или даже людей сомневающихся, — помнить о том, что человек спасается благодатью Божией в ответ на свою веру и в ответ на свое свободное волеизъявление.
На этом я заканчиваю нашу передачу. Божие благословение пусть пребывает со всеми вами, и до новых встреч.
Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси
По материалам сайта www.patriarchia.ru
